Карима Сорокоумова об исламских университетах: транскрипция

– Мир вам! Я, Лилия Мухамедьярова приветствую вас в подкасте «Современный Восток».

Здесь я встречаюсь со знатоками и ценителями Востока, исламского мира и арабского языка.

Напомню, что прежде, чем пригласить кого-либо на передачу мы проводим опросы нашей аудитории: ведь нам очень важно ваше мнение, кого вы хотите услышать, что вас интересует!

И вот какая тема стала лидером – а чему учат в исламских университетах?

То есть наши зрители интересуются, не придает ли прилагательное «исламский» какие-то рамки, ограничения для студентов.

Спешу вам сообщить, что доминирующее значение в этом названии имеет слово – «университет». А прилагательное «исламский» определяет нравственный (и духовный) уровень образования.

Подробности вы узнаете из нашей программы.

Сегодня у нас в гостях выпускница сразу двух исламских университетов Карима Сорокоумова, которая сейчас, кстати, подумывает о докторантуре. Она училась в университете Аз-Зарка в Иордании, в Малазийском университете.

Живет в Турции. Уже 12 лет переводит исламские книги на русский язык, пишет статьи для ресурса e-minbar.com. Она автор детской книги «40 историй для юных мусульман». А еще у нее 5 (пятеро!) детей.

Карима уехала в Иорданию сразу после школы в 17 лет. Выучила арабский язык, поступила в университет на специальность «Основы религии». Отучилась 4,5 года, а потом с семьей переехала в Малайзию, где Карима поступила в другой университет – на факультет «Понимание сунны».

Понятно, что никто лучше Каримы не расскажет о том, чему учат в исламских университетах.

Итак, друзья, встречаем Кариму Сорокоумову. И если у вас появятся вопросы, то мы с удовольствием еще раз пригласим ее к нам в студию, или она на нашем сайте ответит на все ваши вопросы.

Ассаламу алейкум, уважаемая Карима, добро пожаловать в передачу «Современный Восток».

– Аллейкам салам, Лиля, очень приятно находится здесь, очень приятно участвовать в этом интервью.

– Спасибо тебе большое, что ты нашла в своем плотном графике время для этого интервью. Наша сегодняшняя тема: чему учат в исламских университетах. Эта тема является одной из самых популярных среди наших читателей, среди наших слушателей, среди наших пользователей, потому что, когда мы проводили опрос: какие темы хотели бы услышать в наших интервью, увидеть в статьях, – тема «чему учат в исламских университетах» оказалась, как ни странно, лидером и среди мусульман, и среди не мусульман. Я думаю, что это связано с некоей такой черной пропагандой в СМИ, когда с недавнего времени у нас вдруг под запретом оказались многие университеты в Саудовской Аравии, Египте, каких-то других арабских стран. Опять же фигурируют образы каких-то исламских террористов, и поэтому людей это всё живо интересует: чему же учат в исламских университетах?

– Конечно, на этот вопрос сложно ответить однозначно. Почему? Ну давай посмотрим, вот что такое вообще исламский университет? В принципе, это любое учебное заведение, в котором учат исламу. Правильно? А это предполагает, что существуют самые разные системы, и, естественно, разные системы обучения, разные материалы, разный подход к обучению.

– А чем обусловлен твой выбор, когда ты из России уезжала в Иорданию? Почему именно в Иорданию? Почему ты не начала учиться в России в каком-нибудь светском университете?

– Ты знаешь, у меня была мысль, конечно, поступить… Мне всегда хотелось быть писателем, меня всегда интересовала переводческая деятельность, я с детства много читала, то есть мне всё, что связано с русским языком, было близко. Мне хотелось поступить на филологический факультет, но при этом у меня было очень большое желание получать исламское образование. И как раз это в момент, после принятия ислама, я вышла замуж, и так получилось, что нам открылась возможность поехать в Иорданию. У нас был выбор – остаться в России и продолжать светское образование получать или уехать в Иорданию и получить исламское образование. Думали мы недолго, мы воспользовались этой возможностью. Я, честно говоря, совершенно об этом не жалею.

– А почему в Малайзию? Далее ты продолжила обучение в малайзийском университете?

– В Малайзии продолжила, потому что мы уже там жили. Мы туда переехали. У нас вопрос стоял об обучении детей, мы хотели, чтобы наши дети учились в международной школе, чтобы дети многих национальностей были, мне очень хотелось, чтобы они видели разные культуры, видели разные религии, в общем, повидали мир внутри школы. Малайзия, с одной стороны, исламская страна, с исламской культурой, там достаточно глубокая исламская культура, при этом там все возможности для обучения детей были. Переехав туда и устроив детей, я занялась поиском университета для себя, потому что меня не покидала мысль о том, что я хочу дальше, я хочу больше, я не хочу останавливаться на бакалавриате, мне хотелось… Я вообще очень люблю учиться, учиться вообще всему новому, и, конечно, найдя университет, я даже не задумывалась.

– Достаточно ли в исламских университетах свободы, которая, как известно, является двигателем прогресса?

– Я считаю, да, есть. Но, естественно, я не могу отвечать за все университеты. Может быть, в каких-то университетах есть ограничения этой свободы.

Когда я училась в Иордании, я никаких проблем в плане свободы не видела. Например, практически на всех предметах находились студенты, которые так и говорили, что «мы не согласны», «а почему так», и завязывалась дискуссия. И ни разу не было такого, чтобы преподаватель, например, отказался от дискуссии и сказал, что «это не обсуждается». Нет. Вообще ни разу такого не было. Мы себя чувствовали очень свободно, мы могли сказать всё, что мы думаем, мы могли задать любой вопрос, абсолютно ничего не опасаясь. Мы знали, что мы получим ответ. Я приведу простой пример. У нас был преподаватель, замечательный преподаватель, ему на тот момент, наверное, было более 70 лет, очень пожилой, очень опытный. И на его уроках один из студентов придерживался совершенно иных мнений, у него была своя точка зрения на всё, и она постоянно эта точка зрения не совпадала с мнениями этого преподавателя. И каждый – вот каждый – урок он начинал дискуссию. И никогда, ни разу, этот профессор его не остановил. Когда тот высказывал своё мнение, он первым делом спрашивал: «А почему ты так думаешь? Вот это твоя точка зрения. А почему ты так думаешь? Обоснуй ее». Этот студент начинал приводить аргументы, и в ответ преподаватель тоже приводил свои аргументы. И мы с удовольствием слушали эти дискуссии, мы ждали этих дискуссий, и никогда преподаватель не отказывался от участия в этих дискуссиях, он сам видел пользу. И эти дискуссии заканчивались только тогда, когда аргументы были исчерпаны, и чаще всего студент принимал точку зрения преподавателя, но не потому, что преподаватель ему ее навязывал, а потому что преподаватель настолько всё разжевывал, он настолько убедительные аргументы приводил, и всё это в обстановке глубокого взаимоуважения было.

– Это немного меняет наше представление об исламских университетах. Ты сейчас рассказываешь как раз о таком некоем духе Царскосельского лицея, где как раз не было заучивания, а было свободное дискутирование, где готовили таких вольнодумцев, из которых вышел Пушкин и его соратники, декабристы. Похоже на это?

– В принципе, параллель, наверное, можно провести. Но я не могу сказать, что на каждом прямо предмете это было так. Я хочу просто указать на то, что эти дискуссии никак не пресекались. И вот это свободное выражение мнений. То есть никто не был против него. Что самое интересное, не только возникали эти дискуссии посреди уроков, но студенты, которые были с чем-то не согласны и хотели продолжить, чтобы не тратить время от урока, они потом, после уроков, в свободные часы, они шли в кабинет к профессору и продолжали эту дискуссию там. И преподаватель с удовольствием свое время посвящал этим дискуссиям, хотя он не был к этому обязан. То есть всячески поощряли, чтобы эти свободные мнения высказывались. Есть и восточные факультеты на Западе. То есть свобода, которая есть в простых университетах, она естественным образом есть и в исламских, потому что это одна страна, одна культура. Так что, говоря о западных, сразу можно сказать, что эта свобода есть. Но она была и у нас, я хочу это подчеркнуть, в Иордании она была у нас.

– Карима, тогда почему мы говорим Гарвард, Оксфорд, но не слышим Катар, Дубай и Стамбул?

– Знаешь, причин, конечно, много. Мне видится причина исторического характера. Вот смотри, что произошло на заре ислама? Ислам начал набирать силу, появилось исламское государство. Правильно? Дальше что произошло? Произошло стремительное расширение этого исламского государства, расширение территориальное и, соответственно, расцвет. То, что мы называем золотыми веками ислама. Но потом за этим рассветом последовал постепенный упадок, у которого тоже было много причин. И вот давай перенесемся в Европу. Вот что происходило там? Нам всем известно, что был период темного средневековья, когда, в принципе, Европа ни в плане культуры, ни в плане науки никакого развития практически не происходило. Но за упадком исламского государства последовало Возрождение в Европе. И постепенно Европа и Запад выходят на первый план, происходит их активное развитие, в том числе культурное, научное и так далее, и усиление. Запад, условно говоря, вырывается вперед, он начинает доминировать. И происходит разделение. Вот мы сейчас его наблюдаем, это разделение на развитые страны, которые олицетворяет Запад как раз, и страны развивающиеся, страны третьего мира, к которым, к сожалению, многие страны Востока попали, вот в этот разряд. И получилось так, что развитые страны вообще оказались в кадре, в центре событий, под прожектором, скажем так. И университеты этих развитых стран, особенно существующие давно, вот, как ты сказала, Гарвард, Оксфорд, Итон – это уже стало символом качества, и учиться в них престижно, это показатель положения, статуса. И люди сейчас как рассуждают, что надежнее поехать учиться в университет, который стоит в развитой стране, что, наверное, он даст мне более качественное образование.

– А есть эта разница между университетами Востока и Запада?

– Ты знаешь, я, конечно, считаю, что это зависит от университета. Почему? Потому что во многих странах Востока, особенно где правительство поддерживает образование, это развитие тоже происходит. Но с другой стороны, имеет место такое явление, что некоторые страны не очень заинтересованы. Они не делают ставки на образование. Они не поддерживают университеты в данной мере, они не стараются их продвинуть. Вот давай вспомним маленький Сингапур. Это восточная страна, она пусть не исламская, это восточная страна, маленький Сингапур.

– Успешная, да.

– Успешная. Посмотри на их достижения в плане образования.

– Очень ценится. Я согласна.

– Да. И двигателем была образовательная политика. Сейчас, как известно, английский язык тоже доминирует. Не каждая исламская страна, не каждая арабская страна может предоставить вот эту возможность. Я надеюсь на лучшее, настроена оптимистично, потому что растет новое поколение мусульман, они заботятся об образовании вообще, сами получают отличное образование, и будем надеяться, что они, эти люди будут открывать эти университеты, они будут как-то совершенствовать университеты, которые есть сейчас. Мне кажется, для этого есть предпосылки.

– Ты так оптимистично смотришь. А смотри, вот в начале 20 века татарский богослов Муса Бигиев, изучавший ислам во многих университетах исламского мира, разочарованным вернулся домой. Ты училась в Иордании, Малайзии, жила, насколько мне известно, в Турции. Вот что следовало бы поменять в исламских вузах? Программу обучения? Систему преподавания? Что является препятствием для развития этих университетов?

– Всё индивидуально. И это имеет место и в наше время, когда человек, например, поступает в университет и, еще не закончив обучение, он уже разочарован, он не находит того, что он искал. Причины могут быть самые разные. И, конечно, каждый видит в исламском образовании свою цель. Кто-то приходит в исламский университет, чтобы – вот он чувствует, у него пробелы в знаниях – он просто хочет эти пробелы заполнить, ему нужна какая-то система, систематизированное обучение, чтобы просто пробелы в своих знаниях восполнить. Но кому-то нужна пищу для размышлений. Ему нужны эти дискуссии, ему нужно о чем-то думать, генерировать какие-то идеи в процессе обучения, и, возможно, человек этого не находит. Мне кажется, невозможно, чтобы все мусульмане стали одинаковыми, одинаково мыслили, соответственно, невозможно изобрести идеальную систему обучения, которая подходила бы всем, и удовлетворяла бы все запросы. И мне еще кажется, что это зависит от региона. Еще в каждом регионе даже какие-то свои потребности в плане исламского образования.

– А вот что нашим, русскоязычным, жителям России, что подходит нашим людям, достаточно свободолюбивым, растущим на книгах русских классиков, Достоевского, Толстого? Всё это достаточно такие свободные, вольнолюбивые писатели. Что подходит нам? Какие конкретно исламские университеты ты бы посоветовала мусульманам, живущим в России?

– Ты знаешь, даже мусульман России не стоит воспринимать, как что-то…

– Как единое целое?

– Да, как единое целое. Потому что что такое мусульмане России? Это люди многих национальностей, совершенно разных культур, у них разные языки, у них разные представления о жизни, об исламе. Может быть, настолько обобщать и не нужно. Даже в России каждому подходит своя программа.

В исламский университет человек может прийти, например, с намерением: вот я хочу, условно говоря, выучить тысячу хадисов и передать ее дальше с какими-то минимальными пояснениями, просто как такое сокровище, сундук с сокровищами, вот я им сам воспользовался, я его передам дальше. Но есть люди – это и в России имеет место, и на Западе, и везде есть такие люди – они хотят выучить десять хадисов, но они эти десять выученных хадисов превратят в десять книг. Эти будет дават, это будет исламский призыв, это будут книги, которые подходят, которые адресованы самому широкому кругу читателей, это будет совсем другое, это тоже исламское образование. Я считаю, что это очень важно, что каким бы ни был университет, человек, который хочет получить исламское образование, он прежде всего должен понимать, что он будет принимать активное участие в собственном образовании и впоследствии применять изученное. У нас в своё время был замечательный профессор, он у нас преподавал тафсир, и он однажды нам сказал: «Университет – это ключи. Мы вам даем ключи от дверей. Вы потом решите, какие двери вы выберете и откроете с помощью этих ключей». И он нам такую вещь сказал, я считаю, что она очень правильная. Он сказал: «Ко мне приходят студенты бакалавриата, и они приходят почему-то с уверенностью, что когда они станут уже докторами, получат докторскую степень, у них в голове всё кардинально поменяется. Если человек не принимает активное участие в собственном образовании, то меняется что в человеке? Человек должен быть готов к тому, что он будет читать дополнительно, он будет, получив этот ключик к какой-то науке, он будет продолжать сам, а иначе большого толка в образовании вообще не будет».

– Наши студенты отличаются от студентов из исламских стран?

Хочу здесь отметить два момента. Во-первых, люди, поступающие в исламский университет, они имеют разные уровни подготовки. И вот именно с этими проблемами сталкиваются студенты, в том числе из России, что их уровень подготовки не соответствует тому, что уже ожидает от него этот исламский университет, то есть нет начальной подготовки, стартовой, с которой человек должен начать и пойти дальше. Даже обучение арабскому. Я это видела, поступив в этот языковый центр, вот вместе со мной сидели люди самых разных национальностей. Были, например, студенты из Турции, из Малайзии, они уже, приехав учить арабский, у них уже был хороший словарный запас, они прекрасно писали уже на нем, и неплохо язык понимали. И сидя в этом центре, они просто его дошлифовали, скажем так. И при этом со мной сидели вместе люди из Болгарии, например, из наших каких-то стран, которые были абсолютно с нулевым уровнем подготовки, и они, даже пройдя полный курс в этом языковом центре, они, я считаю, они не были готовы. Даже поступив в университет, им не хватало подготовки. Первый год, а у некоторых даже полтора, он прошел со словарем буквально. То есть люди не успевали разбираться в том, что они изучали, и это не вина университета.

– Карима, а исламский фундамент должен быть? Вот ты говоришь про арабский язык. А исламский фундамент. Базовые знания ислама, Корана должны быть при поступлении в исламский университет?

– Есть преподаватели, которые не хотят или не могут спускаться на уровень студента. И вот здесь твоя изначальная подготовка, исламская какая-то эрудированность, она очень большую роль играет, то есть она тебе позволяет получить реальную пользу от этого преподавателя. А польза может быть огромной. Если этой подготовки нет, то, к сожалению, ты упускаешь очень многое. И вот что я хочу отметить. Например, мы изучали предметы, преподаватель проходит определенную книгу, или он сам составляет какой-то материал, возможно, на основе 10-15 книг, но при этом практически на каждом предмете нам обязательно давали список дополнительно литературы. И этот список иногда был не на лист и не на два, а на много листов. Многие студенты, к сожалению, даже наши, русскоязычные, они игнорировали этот список. Они его воспринимали как нечто такое, ну, что-то в довесок дали. Но как раз университет, готовя этот список – этот список готовится очень тщательно, эти книги отбирались учеными – конечно, университет рассчитывает на то, что ты не только у данного преподавателя послушал курс и сдал все экзамены.

И, к сожалению, многие студенты, вместо того, чтобы сидеть в библиотеках, читать, пытаться как-то углубиться в этот предмет, они ограничиваются только посещением лекций и выполнением заданий. Например, некоторые за пределами университета начинают посещать – особенно в арабских странах это развито – уроки общего характера, которые дают разные шейхи. Но это уроки, там всё разрознено, то есть нет большой пользы от них. То есть люди, просто там просидев, не выносят цельного. И последний момент, что я хочу сказать по теме, что я сама лично видела таких людей, которые, сидя вместе с нами на предмете, они – например, учитель начинал мысль – они ее легко заканчивали. Потому что они были настолько начитаны, настолько образованны, настолько эрудированны, что их вполне можно было поставить на место этого профессора, хотя они, возможно, были в два раза моложе, чем он.

– А это зависит от страны рождения? То есть откуда родом эти студенты?

– Конечно. Например, у нас в программу нашего университета входили не только чисто шариатские предметы, а еще и предметы, связанные с арабским языком – грамматика арабского языка… И с нами сидели студенты из Судана, из Африки, у этих студентов была поистине уникальная память, они знали той же арабской поэзии огромный объем материала, и в грамматике, это были уникальные студенты.

– А почему? Это в них с детства закладывается? Почему у них такой огромный объем знаний? Где они смогли его получить успеть?

– Вот они получили его именно на родине. Что меня заставляет думать, что от страны много зависит. Возможно, именно в этих странах была сформирована такая – она, может, шлифовалась годами, эта система. Мне кажется, аналог этой системы существовал и, наверное, даже существует у нас на Кавказе, когда имело заучивание большого количества материала наизусть.

И это давало такой толчок к развитию памяти сначала, а потом студент, набрав этого материала, он начинал более глубоко его понимать, его анализировать.

Такие люди, конечно, со временем становятся не только уникальными преподавателями, но они уникальны в своей научной деятельности. Этих людей самих можно называть университетами. И конечно, от страны это зависело. Это зависит еще, мне кажется, во многом от каких-то качеств. Потому что вместе со мной училась, например, студентка из Судана, она жила в женском общежитии. Другие студентки, которые с ней жили в комнате, они рассказывали: «Мы вечером ложились – она сидела училась. Мы утром просыпались – она сидела училась». То есть это настолько воля была, у этой студентки очень редко из 100 баллов оценка была 98. То есть всё, в основном, было 100. Уникальная воля.

– Да. Карима, у тебя был хороший образ по поводу того, чему учат в исламских вузах, ты говорила про ключ, который отдают студентам. Ты могла бы в трех словах сделать какую-то квинтэссенцию и ответить на вопрос, который интересует очень многих: чему учат в исламских вузах? В трех словах.

– Смотри, опять же я повторюсь, что всё зависит от самого университета, потому что, конечно, не секрет, что программа в саудовском университете отличается от программы, которую мы встретим где-нибудь в Канаде, даже в Малайзии. Но вот, конечно, исходя из собственного опыта – тут многое зависит от специальности. Потому что большинство университетов предполагают выбор специальности. То есть не просто ты поступаешь на что-то такое общее. Например, в Иордании у нас было разделение на основы фикха и основы религии. То есть в основах фикха акцент делался на фикхе, там было больше предметов, связанных с фикхом. Но вообще, если взять систему, то – вот чем она мне нравилась – эта система гибкая. То есть ты можешь контролировать время своего обучения, ты можешь закончить за, например, пять лет, ты можешь закончить за три с половиной. То есть дают просто лимит, что ты не можешь взять меньше определенного количества предметов и больше определенного количества предметов. Но предметы, график обучения ты себе составляешь сам. Если ты хочешь закончить побыстрее, ты можешь взять еще летний семестр, он необязательный, но ты можешь по максимуму себя загрузить. А можешь наоборот, вот как нам, мы женщины, у нас дети, у нас семьи, не всегда получается в полную силу учиться, ты можешь уменьшить себе эту нагрузку. Сами предметы делятся. Тебе в начале обучения выдают, что в твоей специальности есть такой-то список обязательных предметов, ты именно их выбираешь в нужном тебе порядке. И список необязательных предметов, из которых ты, например, должен выбрать 2, 3, 5, 6 – это зависит от университета. Эти предметы могут общего характера, они могут быть шариатского характера. Естественно, это предметы, в первую очередь, тафсир, это, конечно, фикх, это, конечно, хадисы в самых разных формах и предметы, связанные с арабским языком. Почему? Потому что Коран был ниспослан на арабском языке, хадисы на арабском языке, и без глубокого понимания арабского, конечно, это намного сложнее понять.

– Где тебе было учиться интереснее, комфортнее? Сравни университеты Иордании и Малайзии.

В Иордании обучение, скажем, напоминает обучение в российских университетах. Это была просто аудитория, никакие технологии не применялись, это был преподаватель, и был материал. Иногда это была книга, иногда это был материал, составленный преподавателем на основе многих книг, как готовый конспект, который изучался. Но в Малайзии это было совсем другое. Я училась, у нас была электронная система. Внутри этой электронной системы были учебники, они были составлены группой преподавателей на основе – я сейчас, конечно, не помню, но в некоторых стояло больше 50 книг, в списке литературе. То есть такие очень… тщательно продуманный, выбранный такой материал. Там же, внутри этой системы, были справочные материалы, к которым ты можешь обращаться, если тебе что-то непонятно или ты хочешь знать больше. Там же, внутри этой системы, было огромное количество заданий, вопросов, тестов для самопроверки, для закрепления материала. Конечно, в Малайзии в образовании общая ориентация на Запад. Возможно, одна из причин, что долгое время Малайзия была под властью британцев, и там очень сильно до сих пор следы этой британской западной культуры, они сих пор есть.

– Скажи, пожалуйста, малайзийский университет действительно сегодня является одним из самых прогрессивных в исламском мире? В его создании участвовали самые разные ученые, по-моему, тот же Альвани из Америки, саудовского происхождения, если я ничего не путаю, американский ученый Таха Джабир аль-Альвани.

– Да, конечно. Я могу с уверенностью сказать, что этот университет сейчас очень хороший, он действительно прогрессивный. Там применение технологий, особенно… Я считаю, что они собрали опыт очень многих университетов мира, там очень продуманная система. Малайзия еще тем хороша, что там изучаются такие исламские предметы, скажем так, исламские области, которым мало внимания уделяется в арабских странах. Это, в первую очередь, исламские финансы. То есть это направление для Иордании, для арабских стран, достаточно новое, то есть мало где само изучение исламских финансов развито настолько, как это есть в Малайзии.

Многие мусульманские бизнесмены из России закончили или учатся на факультете исламских финансов в этом университете. Он находится на 7 строчке по версии Malaysia Top University Ranking в рейтинге Малайзии за 2012 год и на 14 месте среди лучших мировых университетов.

Международный Исламский Университет в Малайзии (International Islamic University Malaysia) – совместный проект правительства Малайзии и Организации исламской конференции. Перед открытием Университета малазийский король Султан Хаджи Ахмад Шаха Аль-Муста лично дал добро на создание такого вуза, а Малазийское правительство обменялось дипломатическими нотами с Египтом, Ливией, Мальдивами, Пакистаном, Саудовской Аравией, Турцией с целью узнать опыт этих стран в сфере исламского образования и пригласить их к сотрудничеству.

За основу философии университета были взяты выводы первой Всемирной конференции по мусульманскому образованию, состоявшейся в Мекке. Согласно им, знания должны вести к признанию Аллаха как абсолютного Творца и учителя человечества. И духовное образование – это вершина всех дисциплин, познание которых должны открыть перед человеком истину.

Знание – форма доверия Аллаха человеку, и, следовательно, человек должен использовать знания для выполнения своей роли в качестве халифа Аллаха на земле. Таким образом, в Уставе Университета прописано, что образование и поиск знаний – это и есть акт поклонения Богу.

20 мая 1983 года Международный Исламский Университет в Малайзии (IIUM) открыл двери для первых студентов и с тех пор считается одним из ведущих исламских учебных заведений в мире.

Малазийский Университет обладает полной автономией и руководствуется своей Конституцией. Изначально в Университете было сформировано пять факультетов:

1. Юридический факультет

2. Факультет экономики

3. Центр фундаментальных исследований

4. Язык Корана

5. Английский язык

На сегодняшний день университет состоит из 13 факультетов, в том числе, менеджмента, инженерии, архитектуры и экологического дизайна, информационных и коммуникационных технологий, образования. Также IIUM предлагает различные программы бакалавриата, магистратуры и курсы PhD, на которых обучается более 23 000 студентов из 106 стран мира.

Среди выпускников университета известные политические деятели и дипломаты исламских стран.

Мировую славу IIUM заслужил благодаря своей обширной библиотеке в области права и научно-исследовательскому центру. Библиотечная система университета состоит из 5 библиотек, расположенных в 5 кампусах. Общая коллекция составляет 550 000 монографий, 1 600 печатных изданий, 60 000 аудио-визуальных носителей и 29 000 микроформ. Библиотеки также содержат ряд онлайновых баз данных, электронных журналов и книг.

Студентам в IIUM созданы все условия не только для учебы, но и для отдыха – на базе университета функционируют множество спортивных команд и клубов – велотуризм, силат, айкидо, каратэ, тэквандо.

Официальным языком обучения является английский, но арабский используется при преподавании курсов, связанных с изучением теологии, юриспруденции и этики. В рамках этих дисциплин изучение арабского языка является обязательным даже для иностранных студентов.

Основной кампус расположен в районе Гомбак штата Селангор, что находится в 13 км от города Куала-Лумпур. Университет предоставляет жилье всем студентам, учащимся на программах бакалавриата, и всем иностранным студентам. На сегодня университет имеет 16 общежитий, которые могут обеспечить жильем около 14,000 студентов.

Малайзия еще выигрывает тем, что обучение на английском языке. И если ты поступаешь в Малайзии в университет, ты, получается, не только арабский язык изучаешь, ты изучаешь и английский язык, что, в принципе, пройдя эти предметы на английском языке, при этом зная арабский… То есть, конечно, во-первых, студенту открыта дорога на Запад, потому что он уже может преподавать, даже в западных каких-то университетах, в западных образовательных исламских центрах. Он может уже преподавать это на английском языке. Это достаточно большой плюс. В Иордании это только на арабском языке. Это достаточно… ограничение, скажем так. Что мне хотелось отметить, что разница между системами образования… Хочется немного коснуться иорданской системы образования, арабской системы, скажем так. Конечно, существует разница между западной системой образования и системой образования в арабских странах. В арабских странах исламского образования это, в основном, система направлена на усвоение студентами определенных и достаточно больших блоков информации. Они направлены на то, чтобы человек выучил.

– А это плюс или минус этой системы?

– В принципе, эта система образования предполагает какую-то зубрежку, но она предполагает, что ты приобретаешь достаточно большой фундамент, серьезный исламских сведений. Ты, выучив этот большой объем информации, дальше его используешь, например, в своей научной работе. Тебе легко дальше на этом фундаменте свою научную деятельность строить, потому что у тебя в голове очень много материала, нужного. Тебе не надо за этим материалом куда-то лезть, он уже у тебя в голове. Второй момент, ты можешь приобретенный блок информации передать дальше, то есть ты можешь заниматься преподаванием по той же системе. Эта система – наследница системы, существовавшей во времена ранних исламских ученых, когда сидел шейх, вокруг него сидел кружок учеников, и они изучали определенную книгу, то есть они усваивали, они заучивали, буквально заучивали эту книгу, при этом шейх пояснял какие-то моменты или у студента какой-то вопрос, он что-то не понимал, он задавал этот вопрос, но вопросов был минимум, и живое обсуждение отсутствовало. Система была направлена на сохранение вот этого знания в памяти людей. Частью этой системы было заучивание коротких текстов. Этот текст представлял собой ключ к определенной науке. Это могло быть произведение в стихотворной форме. Например, тысяча строк, в которые уложена вся арабская грамматика. То есть студент в те времена заучивал просто эту поэму, но каждая строчка была разъяснена ему шейхом, преподавателем. Глядя на эту строчку, он мог воспроизвести очень большой объем информации, он мог привести тысячу примеров на каждое правило. Это напоминает сегодняшнюю систему интеллект-карт, я думаю, что многие с ней знакомы. Когда ты на карте огромный объем информации можешь нарисовать на одном листе А4. Это, в принципе, аналогично. Глядя на эту систему, ты, глядя на каждую ветку, на каждое название, ты воспроизводишь достаточно большой объем информации, ты его можешь сказать, ты его можешь написать, то есть он в твоей памяти, это как вид зашифрованной информации, скажем так.

– А это не мертвое знание?

– Нет. Я так не считаю. Несомненный плюс, в течение многих веков, благодаря этой системе, происходило сохранение этого знания. Это, конечно, была уникальная тренировка памяти. Ранние ученые в те времена начинали свое изучение ислама, они часто начинали, практически все, они начинали с того, что выучивали наизусть Коран. Полностью выучивали наизусть Коран. Они не разбирали. Они просто его выучивали. Некоторые ученые уже в 7-8 лет полностью знали Коран. Потом они начинали изучение хадиса. И потом, некоторые только к 50, например, годам, они, уже приобретя огромный этот фундамент, может быть, даже занимаясь преподаванием какое-то время, они только потом приступали к написанию научных трудов, в которых уже этот огромный фундамент обработав, переварив, обдумав, они писали очень ценные труды, которые они не смогли бы написать, не имея этого багажа.

– О заучивании Корана на арабском языке в раннем детстве недавно в одном из наших подкастов рассказывала Надежда Кеворкова. Если вам интересно, можете послушать об этом в третьем сюжете «Современного Востока». Надежда рассказывала о работе учительницы в высокогорной дагестанской школе Тлондода. Вот там в школах Дагестана тоже активно используют следующий метод – дети заучивают Коран в течение трех-четырех лет. Считается, что помимо высоконравственного воспитания, которые получают дети в особых условиях обучения Священной книге, это фантастически тренирует память и другие способности детей. Они гораздо легче изучают потом классический арабский язык, охотно читают русскую классику и вообще являются отличниками в светской школе.

Скажи, надо ли изучать Библию в исламских вузах?

– Конечно, я считаю, что однозначно надо. Тут вопрос просто возникает – в какой форме? Потому что изучать можно по-разному. Мы, вот я когда училась в Иордании, мы изучали. У нас был предмет – сравнительное религиоведение, где мы изучали отрывки не только из Библии, Торы, мы касались и буддизма, и индуизма, мы изучали разные религиозные тексты. Я считаю, что да, возможно, есть люди, которых просто не интересует эта область, но хотя бы для общего развития это надо. А для тех, кто собирается делать дават, заниматься именно исламским призывом, то я считаю, что это просто необходимо, потому что какой диалог человек может построить с христианами, например, если он не знает, не знает самых основ религии человека, с которым он ведет беседу. Конечно, неверное представление – часто даже у нас, мусульман – у нас часто есть какие-то клише, какое-то неверное представление о другой религии. То есть это тоже какие-то стереотипы. Как есть какие-то стереотипы об исламе, точно так же у мусульман есть какие-то стереотипы о других религиях. И вот это изучение в правильной форме Библии, даже других каких-то текстов других религий, оно очень помогает, оно помогает строить дават, оно помогает понимать с кем ты имеешь дело, с культурой человека взаимодействовать как-то. Конечно, однозначно, надо.

– Карима, ты вот уже говорила о доминировании Запада, объясняя некоторые моменты. Почему популярны сейчас сказки западных вариантов – Красная Шапочка – и почему забыли того же Алладина, который родом из Багдада. Вот вопрос, может, в исламских университетах учить адаптации древних легенд и сказок Востока, ислама?

– Я на эту тему, что хотела сказать, что дело, конечно, не в произведениях, не в сюжетах, потому что многие сюжеты вообще стары как мир, даже сложно сказать, кто вообще их первый придумал.

– Кто первый появился, «Ромео и Джульетта» или «Фархад и Ширин»?

– Да. И кто был прообразом кого. В Коране сказано, что Аллах чередует дни между людьми. То есть дни благополучия, дни силы, чередуются между разными цивилизациями. Как уже было сказано, что Запад, развитые страны, они доминируют сейчас над странами третьего мира. Даже вспомним падение Андалусии, которая долгое время была мусульманской, то есть замена мусульманской культуры произошла постепенно, ее заменила европейская культура.

– Некоторые исламские ученые считают, что именно из Андалусии пошло возрождение Европы. Мусульманский ученый из Швейцарии Тарик Рамадан рассматривает колыбель современной Европы не Грецию и Рим, а именно Андалусию с его блистательной исламской культурой, наукой, просвещением.

– Действительно в течение многих веков там настолько активная эта образовательная деятельность велась, столько было, говоря современным языком, культурных наработок. Огромный вклад эта Андалусия внесла вообще в развитие современной культуры. Запад и развитые страны доминируют, результатом этого становится активное распространение западной культуры. Особенно в 20 веке мы это наблюдаем. Шекспира не только весь мир знает, но прежде всего с ним познакомились очень близко именно страны, которые были британскими колониями. Приехав в Малайзию, которая тоже очень тесную связь с Британией имела в свое время и имеет до сих пор, там на каждом шагу, достаточно присмотреться, и ты видишь следы этой культуры и этой связи. Там стоит огромное количество международных школ с британской системой, в которых до сих активно изучается, в том числе британская, английская, литература, тот же Шекспир. В свое время Россия тоже ведь сделала определенный выбор исторического пути. Это было принятие христианства. И это автоматически задало ориентацию на христианские страны, сближение с ними. А сближение не может произойти без культурного сближения. Было принято решение ориентироваться на Запад, в том числе вспомним Петра Первого, который прорубил окно в Европу. Наверное, в нашем подсознании, в подсознании многих русских людей, вот эти персонажи, даже европейские, с какими-то более привычными именами, которые в более привычных обстоятельствах, скажем, сюжет развивается, он подсознательно ближе. То есть вот эта привычка ценить европейское культурное наследие, ощущать себя частью Европы, в том числе в культурном отношении. Одновременно, с другой стороны, есть – они были и, наверное, будут – какие-то предрассудки в отношении Востока, ислама, что тоже многих людей на уровне подсознания отдаляет даже от творчества этих стран. Известный исламский мыслитель Мухаммед Асад в своей книжке «Дорога в Мекку» неплохо раскрыл эту тему. Я сейчас не могу привести дословно, но суть в том, что он говорит, что несмотря на то, что внешне мы, европейцы, открыты для других культур, на уровне подсознания мы все-таки абсолютно уверены в превосходстве, в доминировании европейской культуры над любой другой. То есть это сидит в подсознании. Это одна из причин того, что все-таки Красная Шапочка победила Алладина. Все-таки, к сожалению, имеет место очень низкая активность мусульман даже в области перевода, в области письменного творчества, литературы. Все-таки она достаточно низкая. На самом деле, у нас, как у мусульман, есть свое культурно-историческое наследие, нам есть, что сказать, есть, что написать, но, к сожалению, пока где-то, может быть, обстоятельства, где-то, может быть, менталитет самих людей не побуждает людей так активно созидать. А в принципе, если бы каждый мусульманин созидал на своем поприще, вот что ему близко, что он может делать, в чем он хорош, то, я думаю, что, конечно, возможно, это соотношение и изменилось бы.

– Ты бы хотела, например, чтобы какой-нибудь исламский ученый написал «Тафсир для самых маленьких»? Тебе не кажется, что не хватает сказок про Коран?

– Вот это тоже верно замечено. Все-таки, наверное, не тафсир. Почему? Потому что в Коране затрагиваются многие темы, которые просто слишком большие для детского ума, наверное. С ними надо знакомиться позже. Поэтому создать единый тафсир с первого аята и до последнего, разъяснить ребенку весь Коран, это, наверное, не реально. А вот то, что не хватает книг, которые знакомят, знакомили бы ребенка с Кораном, как с отдельными аятами, так и с тем, а что такое вообще Коран, что для нас, мусульман, Коран. Конечно, этого очень не хватает. Книги детские о Коране нужны. Нужны, может быть, даже не только о Коране, а какие-то истории из жизни, связанные с Кораном, чтобы ребенок учился понимать: а что это такое, что Коран значит, что он собой представляет? Наверное, нужны сведения о Коране, но изложенные адаптированным для детей языком, с соответствующим оформлением. Нужны, наверное, детские программы. Учитывая современное развитие технологий, наверное, какие-то приложения. Конечно, очень-очень большая потребность и не только о Коране. Явный недостаток не только я, наверное, вижу исламской детской литературы, который мы, конечно, должны стараться восполнить.

– Ты тоже начала писать детские книги об исламе, исламские истории?

– Да.

– И выпустила, по-моему, уже третью книгу? Или ты работаешь сейчас над третьей книгой?

– Я завершила третью книгу. Меня к этому побудило – хотя у меня такая мысль была давно – вот именно то, что явно виден этот недостаток. Многие родители даже жалуются, они говорят: «А что мы должны читать своему ребенку?» Да, есть просто детские книги, не исламские, да, их много. А как ребенку через чтение исламский какой-то компонент преподнести? Вот они говорят, что мы нашли 10, 20 кто-то нашел, детских книг, мы их заказали, мы их ребенку прочитали. А что дальше?

– Это перекликается с тем, что мы обычно слышим от наших педагогов. В образовательном центре «Медина» есть для детей веселый садик с арабским языком, с духовным воспитанием, и мы тоже всё время ищем исламскую литературу. И вот исламские книги очень трудны для восприятия именно дошколятами. Истории пророков, истории об исламе. Нет сейчас такой литературы, которая была бы адаптирована именно для самых маленьких, и воспитание дошколят очень трудно начинать в отсутствие этих книг.

Мы придумали в Мединочке такую систему – во-первых, арабский язык преподаем через игру. Иначе – никак. И дети, в итоге, быстрее овладевают арабским алфавитом, нежели русским.

Мы интегрируем различные педагогические системы и доносим Ислам, духовное воспитание посредством различных методик. Но книг для детей, да практически нет. Это проблема.

– Да, конечно. Я это сама вижу. Одной из причин, побудивших лично меня заняться детской литературой, это были вопросы моих собственных детей. Вот у меня пятеро детей. Конечно, особенно у старших возникает много вопросов, вот по религии… Они подходят друг за другом и спрашивают: «Мама, а почему так? А что так? Что не так? Это правильно? Это правда?» Они много мне вопросов задавали. Я в какой-то момент подумала, а не написать ли мне просто книгу, чем ждать пока каждый из 4 старших детей каждый задаст один и тот же вопрос, вот не написать ли сразу ответ? Я почему очень надеюсь, что эти книги, они как-то принесут пользу? Потому что в их основу легли именно вопросы, которые мои дети задавали, а не вопросы, которые придумывала я, как взрослый человек.

– Книги – лучший воспитатель детей.

– Это конечно, огромный воспитательный эффект, я считаю, несет в себе. Конечно, я скажу на примере своей семьи, сейчас я закончив работу над первой книгой, я пришла к такой системе, например, даю уставшей дочери главу из этой книги и говорю: «Вот, читай остальным». Она читает, например, одну историю, да, то есть, где какой-то все равно блок какой-то, исламские сведения какие-то заложены, и потом, вот какие вопросы у них возникают, они эти вопросы задают, и мы начинаем это живо обсуждать, и мы вот в этой дискуссии, мы заходим так далеко, что мы в принципе уходим от изначальной темы вообще. Но это как мне, как матери, позволяет видеть, а что волнует моих детей, как они понимают Ислам, да, что они не понимают, вот это мне, как матери, очень, очень помогает. Может быть, если бы не было этой детской книжки, то есть, возможно, их ничего и не побудило бы, вот моих детей, мне задать вот этот вопрос, то есть именно вот этот детский материал, он поднял множество вопросов, на которые, да, то есть, я была счастлива на них ответить, то, что мои дети получили какие-то реальные знания и пищу для размышлений.

– А какие ты читаешь со своими детьми кроме исламских? Они у тебя русскоязычные? Сколько языков знают?

– У меня дети знают и русский язык, и английский язык, но так получилось, что это результат обучения в Международной школе в Малайзии, обучение там было на английском, то есть две мои старшие дочери, им гораздо легче читать и вообще думать на английском языке. Вот что я делаю, я выбираю время, специально сижу, то есть уделяю достаточно много времени, я отбираю в интернет-магазине книги на английском языке, которые вот я считаю нужными, что как бы им нужно прочитать. Это книги не какой-то одной области, я специально выбираю очень разные книги, ну, во-первых, чтобы там был какой-то положительный нравственный посыл и одновременно развитие именно интеллектуальное ребенка.

– Приведи пример, название, дай пожалуйста список книг для наших слушателей, чтобы они восприняли, как руководство к действию, 5 книг, 7 книг, какие ты прочитала последние книги со своими детьми?

– Смотри, здесь конечно же с оговоркой на возраст опять же, у меня дети 11 и 13 лет, то есть, то, что я заказываю сейчас, оно конечно не подойдет для детей младшего возраста, но вот я приведу пример, то есть, это можно сказать, как метод моего воспитания, мои методики, скажем так. И я не только заказываю книги, я их читаю обязательно сама, потому что я с ребенком естественно не могу книгу обсуждать, если я не в курсе. Книг заказываю очень много, у меня старшая дочь, она, например, 30 книг объемом где-то вот 250-400 страниц, может реально прочитать просто за месяц, два.

– Серьезно? Сколько ей лет?

– Вот, несмотря на то, что у нее сейчас 8-й класс и у нее активная учеба, она также занимается еще какой-то другой деятельностью, то есть она там что-то пишет, что-то рисует и так далее, то есть, у нее есть другие занятия. Что хочу сказать, всеми способами я читала с ней, я буквально в этой английской школе, когда она еще не знала языка, но плохо знала, с ней сидела и по слову сама читала эти книжки. Мы брали их в библиотеке, я ей всячески прививала любовь к чтению, и она у меня сейчас говорит за это спасибо.

– Да, конечно, я бы тоже сказала спасибо.

– Это наши инвестиции, как наше собственное будущее и будущее наших детей, я рассматриваю эту задачу родителей привить ребенку любовь к чтению, как инвестицию, да, это что-то важное такое, какой-то вот жизненно важный подарок, который ты своим детям оставляешь. Я просто приведу пример, среди последних книг, которые я заказала, была история, она называется «Homeless bird», на русский «бездомная птица», небольшая книжка, достаточно простая история, история из жизни индийской девочки, ей всего 13 лет, у нее бедная семья и она согласно обычаям, она должна выйти замуж. Согласно обычаям, они должны собрать приданое, это бедная семья, она продает последнее, чтобы собрать это приданое для девочки. Она выходит замуж и вот буквально через несколько дней остается вдовой, и опять же по обычаям, она не может вернуться домой к родителям, то есть она обязана остаться в той семье, как бы в семье мужа. История к счастью со счастливым концом, она очень хорошо показывает, как некоторые обычаи, да, они влияют на судьбу отдельного человека. Мы прочитав эту историю, с дочерью завели разговор: «Вот сейчас представь на секунду, что подобная история, то есть девушка вышла замуж, осталась вдовой, представь, что это происходит в рамках исламской культуры, то есть как бы изменилась судьба этой девушки?», то есть во-первых, ей бы не пришлось собирать это приданое, наоборот, она бы получила брачный дар от мужа, и там если что-то произошло бы у нее в жизни, она бы осталась вдовой, ее бы родители приняли назад с распростертыми объятиями, конечно, она бы осталась со своей семьей, где ее любили. У нас пошло такое живое обсуждение этой ситуации, и очень полезно, то есть много мыслей дочь высказала, я чему-то подвела, и мы обсудив эту историю, увидели ее со своей стороны, то есть именно с такой, с которой я хотела, да, чтобы мы ее увидели.

– Карима, это очень интересная методика. Теперь мы знаем ответ на вопрос, как воспитывают детей в мусульманских семьях. У меня такой вопрос, который, я думаю, волнует многих, ты упомянула, что у тебя пятеро детей, помимо этого, ты являешься переводчиком многих книг на русский язык, исламских книг, ты сама пишешь книги, планируешь получить докторскую, пожалуйста, скажи, как ты все успеваешь?

– Конечно, я сразу скажу, что успевать все, наверное, невозможно, да, то есть я просто стараюсь все успеть, ну, конечно, это не ново, если я скажу, что нужно ставить цели и к ним идти шаг за шагом, и, наверное, какие-то большие масштабные цели, то есть рассчитанные на несколько лет, их надо разбивать на какие-то маленькие, чтобы ты сам чувствовал, что ты вот сделал шаг.

– То есть, ты планирование используешь, да?

– Да, конечно использую. Ты знаешь, мне кажется, что без планирования, например, в моей ситуации, когда есть и семья, есть и работа, есть и самообразование, то есть движение беспрерывно просто, наверное, невозможно. План должен быть разумный, то есть тут важно не перегнуть планку, то есть что я имею в виду, что лучше какие-то 2-3 главные вещи выбрать, чем себе писать там 25 пунктов, которые надо обязательно за день сделать. Потому что не надо составлять невыполнимых планов. Нужна гибкость обязательно, да, и вот эти 3-2 главные вещи. Я хочу сказать даже на собственном примере, вот утром отправив детей в школу, я обязательно с утра сажусь за работу, то есть, это или перевод, или случай работы над книгой, то есть я работаю над книгой, если нет каких-то неотложных дел, я обязательно сажусь за работу. И вот до обеда я сижу за работой, это время у меня именно для деятельности. Потом вставая, естественно, нужно, приготовить обед, должна приготовиться к встрече детей из школы, я готовлю обед. Здесь у меня начинается такой «мультитаскинг», то есть я стараюсь да там все сделать сразу, то есть не то, что я там стою около кастрюли, да, и в это время больше ничего не делаю. Я одновременно в уме подсчитываю, ага, а что мне надо еще сделать по дому. Я с большой скоростью перемещаюсь по дому, и делаю все, что мне надо сделать по дому. Я себе прикидываю примерно, что на это час, вот в этот час я должна не только обед приготовить, но я должна одновременно приготовить ужин, там что-то испечь, подумать, что дети завтра возьмут в школу с собой кушать, потому что они берут с собой ланч, скажем так, и я стараюсь этот отведенный час, полтора с максимальной пользой провести. Естественно, Намаз почитать первым делом, чтобы все, все впихнуть в эти полтора часа.

Потом дети приходят со школы и у меня начинается вторая смена, то есть, я им должна помочь с уроками, если кому-то надо, а обычно кому-то надо, и я одновременно планирую… Я не могу сказать, что у меня получается с каждым ребенком каждый день это делать, но, хотя бы, с ребенком, скажем, немного поговорить, может какой-то исламский компонент внести и просто побеседовать, просто какая-то совместная деятельность. Вот с младшими это просто – во что-то поиграть и в процессе игры ему что-то полезное ему сказать, то есть, чтобы вызвать его на какой-то разговор, чтобы день не проходил без какого-то вклада и в работу, и в воспитание, и в образование детей. Бывают такие дни, когда у них уроков не очень много, у меня есть план их дополнительного образования. Я обязательно этот план делаю, я его отдельно делаю на летние длинные каникулы, там потому что они посвободней, там естественно их можно больше загрузить и какие-то более серьезные цели поставить. И у меня есть план на учебное время, и вот если у нас остается время, я обращаюсь к этому плану, и мы делаем что-то дополнительное, иногда мы просто читаем книжку, иногда это какие-то письменные задания, иногда мы просто чему-то учимся, берем энциклопедию, например, ребенок мне читает эту энциклопедию или я ему читаю, то есть ребенок получает новую информацию, и я при этом провожу с ним время. Я считаю, что это очень важно. Дальше дети ложатся спать, и начинается для меня период, мое время для самообразования, то есть я что-то читаю, иногда это просто книга, о которых я говорила. Эта книга приносит пользу мне, потому что она совершенствует мой английский. Иногда беру, например, книгу, поскольку это тесно связано с областью моей работы, это может быть там теория перевода, это может быть какие-то филологические исследования, я тоже стараюсь постоянно, то есть, как бы совершенствовать, даже свою подготовку, это может быть чтение даже что-то связанное с воспитанием детей, я стараюсь читать полезные статьи, какие-то идеи, даже слушать какие-то ролики, и в то же время я занимаюсь, перед сном я занимаюсь, подбираю какие-то полезные материалы для детей, то есть я подбираю для них книги, я подбираю для них ролики, я в принципе обдумываю концепцию их образования, то есть вот все это происходит вечером.

– Спасибо большое за советы, очень ценно для мам, для мусульманки, спасибо большое и за опыт твой, твою методику. Теперь вот сугубо от меня такой вопрос, как юная русская девушка приняла Ислам, ты можешь мне рассказать?

– Ну, во-первых, я родилась в обычной русской семье. Мои родители были в принципе очень далеки от какой-то религии вообще, просто не уделяли этому внимания. Бабушка у меня была крестьянкой, и я не могу сказать, что мы там с детства какое-то религиозное образование получали, но в каком-то виде, там в виде радиопередач или даже по телевизору нам включали какой-то христианский компонент. В принципе, какие-то сведения о христианстве, изначально они у меня изначально были. Потом связано это было с моей натурой, я вообще склонна к размышлениям. Я, конечно, всегда думала о смысле жизни, вообще для чего, зачем, откуда мы пришли, а куда мы уйдем. Я знаю, что есть люди, которые спокойно живут вот об этом не думая, я, например, не понимаю, как можно так жить. Я была совсем другой, конечно же у меня был интерес к религиям вообще и интерес к Востоку, конечно, он есть у многих. Касательно Ислама, очень часто, даже где-то мне попадалось, например, по телевизору, когда показывали какие-то исламские страны, показывали мусульман, я не могла отделаться от этого ощущения, что в глазах этих людей, многих из них я вижу какой-то особенный свет, что-то, чего я не вижу вокруг себя, что-то, что делает этих людей особенными. И вот второе, что привлекло мое внимание, что во многих почему-то мусульманских странах была такая неспокойная обстановка, были войны, и я начала задумываться, в чем причина, да, наверное дело в мусульманах, то есть дело в их религии, это меня еще больше толкало к тому, чтобы искать какую-то информацию об Исламе, но, к сожалению, был такой период, когда литературу об Исламе было достать достаточно сложно, то есть я начала поиск книг, я даже пошла во множество библиотек, я спрашивала, что у вас есть об Исламе и мне вытаскивали такие старые, старые пожелтевшие тома, какие-то историковедческие. Я их открывала, начинала читать, все там было в таком черном цвете, да, то есть одни эти предрассудки. Я просто закрывала эти книги, я просто сердцем чувствовала, что нет, что это что-то не то, то есть это не об Исламе. И вот в конце концов, мне было, по-моему, 14 лет, мне в руки попала совершенно случайно книга, эта книга была написана британской мусульманкой пакистанского происхождения, такая тоненькая книжица, в принципе об основах Ислама, но там было написано достаточно адекватно.

– Я помню эту книгу, тоже на заре своего исламского становления читала. Она была одна из немногих книг на русском языке.

– На самом деле я почувствовала, что держу в руках более-менее правильную такую книгу. Действительно, вопросы, которые у меня возникали, я нашла в этой книге. И с тех пор у меня как бы мысль об Исламе, она, как бы эти мысли во мне росли, крепли, скажем так, но не знаю почему, то есть у меня какое-то было такое представление, что мусульманами рождаются, а не становятся. И вот в какой-то момент я все-таки решилась посетить мечеть, и вот прямо по пути, поскольку это было не в том районе, в котором я жила, я решилась спросить. Мне навстречу попалась пожилая женщина, я так про себя рассудила, что поскольку, ну, наверное, она здесь живет, и, наверное, она здесь все знает. Я ее спросила: «А где здесь у вас мечеть?», оказалось, что эта женщина, она сама мусульманка, она как раз шла прямо с этой мечети. Вот мне Аллах послал такую встречу. Она сразу без лишних расспросов: «А ты русская, которая хочет принять Ислам, да?», и тут меня осенило, что я могу просто взять и принять Ислам. Она меня тут же подбодрила и сказала: «Ты знаешь, на самом деле в последнее время очень много молодежи приходит именно русских и ничего в этом такого нету, они принимают Ислам», и, конечно, меня это как-то окрылило, то есть облегчило мне намного этот путь к мечети в тот день. Конечно, я уже без всяких сомнений, я уже чувствовала, что мое сердце раскрыто, что это мой правильный путь. Конечно я пошла в мечеть, и я поговорила с имамом, который еще раз мне подтвердил, что да, Ислам принять можно, никаких проблем нет. И вот так начался мой путь.

– Ну что, друзья, вот на этой возвышенной ноте мы и простимся с Каримой.

Спасибо ей ее за обстоятельный рассказ о том, чему и как учат в исламских университетах.

Подведем некоторые итоги.

Первое. Мы узнали, что нет единообразия в исламских университетах.

И это прекрасно, поскольку каждый может выбрать себе концепцию преподавания по своему вкусу, характеру и наклонностям.

А выбор – широк. Есть вольнодумные площадки – вроде Иорданского частного университета Аз-Зарка, где преподавание ведется на арабском языке.

Есть прогрессивные высокотехнологичные университеты вроде Малазийского, где главным языком является все же английский.

А есть статичные университеты старой закалки, где заучиваются огромные объемы информации. Такая информация представляет собой ключ к определенной науке и напоминает систему интеллект-карт. Когда огромный объем информации ты можешь нарисовать на одном листе А-4. И глядя на каждую ветку, и название, ты можешь воспроизвести большой объем информации.

То есть каждому – своё. Выбирай по душе, по уму, по сумме тех знаний, которую тебе предлагают.

Второе. И это тоже определяющий фактор – давление западной культуры очевидно.

Но это вполне объяснимо: Запад колонизировал Восток. Помните, Карима цитировала Мухаммада Асада, уроженца западной культуры, принявшего Ислам? В своей книге «Дорога в Мекку» он пишет, что, несмотря на то, что внешне европейцы открыты для других культур, на уровне подсознания они, абсолютно уверены в превосходстве, и доминировании европейской культуры над любой другой.

Именно поэтому, Красная Шапочка одержала вверх над Алладином, а Белоснежка Синбада Морехода.

А белый человек традиционно добр, а черный, как правило, коварен.

А Библия «добрее» Корана. (Кстати, если составить рейтинг кровожадности, то можно получить удивительные результаты, расходящиеся с мнением Запада)

Но давайте помнить:

– что без Востока не было бы Запада, и наоборот

– что как не дели на две части магнит, но даже в частичке его один край будет Западом, а другой Востоком.

– что ни Запад, ни Восток не могут существовать друг без друга, поскольку это единственный способ существования человечества.

И небольшое лирическое отступление.

Когда-то на географических картах географы рисовали белые пятна, на которых делали надпись – Терра Инкогнита (что в переводе означает «неизвестная земля»).

Можно сказать, что мусульманский Восток по сей день остается Терра Инкогнито, о которой известно лишь, что это родина хиджаба, джихада и террора.

Именно поэтому мы приглашаем таких людей, как Карима, чтобы раскрыть тайны и красоту Востока.

Именно поэтому, вам предстоит упорно учиться, чтобы слава о вашей земле затмила все те представления о Востоке, которые сегодня бытуют на Западе.

Кстати, сегодня вы получите также в подарок от нас список детской литературы, которую рекомендует Карима для воспитания и развития детей. Им принадлежит будущее, в которое они обязаны войти с великолепным образованием и добрым сердцем.

Заходите на наш сайт medina-center.ru в раздел подкасты и скачивайте.

А я прощаюсь с вами.

Мир вам!

Поделиться: