Исламизация модернизма или модернизация ислама?

Минувшая неделя в России была отмечена сразу несколькими громкими заявлениями о Коране. Так, муфтий Татарстана Камиль Самигуллин сообщил о выпуске в 2016 году нового, “канонически выверенного” перевода Корана на русский язык, работа над которым, по его словам, ведется уже четыре года. При этом священнослужитель забраковал все предыдущие труды российских переводчиков, отметив, что те сделаны с ошибками либо “атеистами”, либо людьми, не следующими “традиционным течениям”. Самигуллин признался, что побоялся бы рекомендовать своим близким какой-либо из имеющихся переводов, некоторые из которых прямо ведут к радикализму. Инициативу руководителя муфтията Татарстана поддержал губернатор Тюменской области Владимир Якушев, предложивший сделать новый перевод Священного для мусульман писания единым для всей России.

Образовательный центр “Медина” обратился за комментарием к главному редактору научно-издательского центра “Ладомир” Юрию Михайлову. Эксперт поддержал благое начинание муфтия, однако выразил сомнение, что сделанный им перевод будет кардинально отличаться от работ его предшественников. По его мнению, идеально перевести Священное Писание по сути невозможно, однако работа над совершенствованием перевода необходима. При этом российские авторы должны учитывать опыт своих зарубежных коллег и привлекать к рецензированию профессиональных филологов.

– Юрий Анатольевич, насколько оправданно мнение о том, что имеющиеся переводы Корана на русском языке выполнены некачественно и пропагандируют экстремизм?

– К сожалению, актуальные вопросы переводов как таковых стали обсуждаться специфической средой религиозных мусульман. Хотя на самом деле вопрос о том, что такое квалифицированный перевод, является одной из ключевых проблем русской филологии на протяжении как минимум ста лет. Многие ученые занимались этой проблемой, стремились понять, какой перевод лучше – буквалистский, приближенный к оригиналу или тот, который передает дух текста.
Сегодня считается, что вообще невозможно идеально перевести текст, поскольку каждый перевод отражает субъективный взгляд того, кто его прочитывает. Два человека не могут прочитать один и тот же текст и одинаково его воспринять. Здесь же проблема сакрального текста. ( это убрать: который раскрывается со временем) Коран открывается со временем. Никогда не наступит момента, когда он откроется в полном объеме. Поэтому всякий, кто претендует, что он сделал совершенный перевод, по сути ставит себя в один ряд с пониманием, которое было присуще только лично Пророку. Но я не думаю, что сегодня этот человек под аплодисменты сделает такое заявление “я не хуже Пророка понимаю Коран”.
– Как вы относитесь к инициативе муфтия Татарстана сделать канонически выверенный перевод. Считаете, ему это удастся?Я с уважением отношусь к его желанию сделать безупречный перевод, это же хорошее качество. Другое дело, почему он так уверен в том, что люди, увидевшие мотивы к экстремизму в имеющихся переводах, не усмотрят того же самого в его переводе? Где он такие эксперименты ставил? Любая теория подтверждается практикой. Может ли он привести из собственной практики такого рода примеры, я не знаю. Интересно будет услышать заявление, мол, видите я такой текст предложил, и сразу волна экстремизма пошла на убыль.То есть вопросы, связанные с переводами, в том числе Корана – дело сугубо научное?- Проблема перевода не является специфически исламской. А сегодня она в основном звучит от мусульман. При этом те, кто на эту тему рассуждает, совершенно не знают того, что наработано ни мировой наукой, ни даже отечественной филологией. Они рассуждают с собственной колокольни. Проблемой перевода занимались лучшие умы человечества. Между прочим, тафсиры – это уникальное для мировой цивилизации явление. Именно тафсиры открыли европейцам новый подход к понимаю Библии. Метод тафсира жители Европы усвоили именно от мусульман.- Сегодня я наблюдают ситуацию, когда абсолютизируются средневековые подходы к переводам, собственное понимание, и низводится до степени ничтожества труд людей. Ну да, имеющиеся переводы могут быть неудовлетворительными. Однако прежде чем давать оценку тем переводам, нужно наверное показать себя столь компетентным. И эти оценки должны давать другие люди, а не ты сам, тем самым возвеличивая себя на фоне довольно серьезных переводчиков, отнюдь не случайных людей.

– Всякий раз, когда мы говорим, что кто-то понимает сакральность лучше, чем другой, он в каком-то смысле пытается встать в один ряд с Богом. Ведь когда мы пытаемся объяснить Бога, мы становимся с Ним за такую панибратскую позицию: “Вот, товарищ Бог, ты ведь это имел ввиду, так ведь?”. На мой взгляд, сама по себе постановка создания идеального перевода она абсурдна. Другое дело, что в чем-то чей-то перевод может быть лучше или хуже. Поэтому всякий раз, когда кто-то говорит, я дам перевод лучше, он должен подчеркивать, в каком отношении этот перевод будет им сделан лучше.

– Какими знаниями должен обладать переводчик Корана, чтобы его работа была успешной?
История исламской цивилизации показывает, что перевод Корана или создание тафсира было итогом жизни мудрецов, человек всю жизнь шел к переводу Корана. А у нас сегодня за это берутся люди, отнюдь не заявившие себя в этом качестве никаким образом. Почему именно за Коран, вы простые тексты перевидите так, чтобы их оценили специалисты как удовлетворительные хотя бы. Нет, сразу за Коран беремся, что там мелочится-то?
Прежде чем переводить Коран, продемонстрируйте свое знание русского языка на простых текстах. Я считаю, что муфтию Татарстана следует отдать свой перевод на рецензирование наиболее крупным специалистам в этой сфере для оценки.

– Как вы считаете, насколько понятие экстремизма соотносится с исламской литературой?

– Проблема экстремизма по отношению к религиозной литературе порой носит совершенно волюнтаристский характер. Когда мы беремся за перевод какого-то старого текста, где на взгляд современного человека полемика выходила за рамки дозволенного, мы, как правило, не учитываем того времени, в каком этот текст создавался. Наука же никогда в конфликт с исламом не вступала. Задача ученого – донести до современного читателя все те скрытые мотивы и ту среду, в рамках которых и создавалась эта полемика. В этом случае избыточная агрессивность снимается. Тогда же была определенная культурная судьба, это историческое время. Когда вы вынимаете текст из истории и выносите в современность без всякого комментария , тогда он приобретает эти негативные качества. Однако такие религиозные книги нужно запрещать не за экстремизм, а за дилетантизм тех, кто их готовил к изданию.
К сожалению, в исламском книгоиздании дилетантизм сегодня стал практически нормой, потому что ученых отстранили, потому что выделяемые деньги осваиваются по принципу “кто достал – тот и съел, ни с кем делится не буду”.
Проблема перевода Корана действительно актуальная. Но это не может быть в виде такой лозунговости – сейчас мы навалимся и сделаем перевод.

– Можно создать институт по переводу Корана, и постоянно на сайте публиковать разработки. Вот на Западе выходит огромное количество книг, периодических изданий, где разбираются отдельные нюансы. И собственно говоря, очень многие арабские ученые, лингвисты публикуют свои наработки на английском языке. Интересно, те, кто берется за переводы Корана, они учитывают эти разработки? Я думаю нет. Но как же можно делать перевод, не учитывая тех работ, созданных на разных языках? Неужели тафсирами средних веков все исчерпывается? Нет, конечно.

– То, что Самигуллин ставит перед собой такую задачу, это похвально, но она не может быть решена на 100%, не может гарантированно иметь успех. Хотелось бы конечно, как это принято в издательской и переводческой практике, чтобы автор перевода опубликовал небольшой фрагмент и пригласил обсудить экспертов результаты своей работы. Наверное, он это делает не для своего узкого круга знакомых, а для мусульман всей России. Если ты взвалил на себя такую гигантскую ношу, то и ответственность гигантская. Нужно подстраховаться каким-то образом, чтобы тебе помогли все, кто хочет тебе помочь. Можно быть очень хорошим специалистом, но я не представляю, как мировая бы наука развивались, если бы этим занималась группа ученых, эдакий замкнутый коллектив.

– Я не знаю никого из переводчиков, кто бы не опирался на плечи предшественников. (Убрать: Любой невежа может вычитать) Известно, что Коран не может восприниматьсякак фрагментарный набор отдельных фраз, это одно целое. Когда вырываются слова из контекста, и возникают экстремистские тенденции. Я не уверен, что все сводится к тому, какой перевод Корана. Все в значительной степени сводится к издательской культуре. Я не уверен, что перевод следует делать так, как это делается сегодня – путем разжевывания его через дополнительные интерполяции. На мой взгляд, все-таки переводческое мастерство должно присутствовать. То есть когда вы свою переводческую слабину подкрепляете костылями этих интерполяций и говорите, вот видите, я все разжевал, я не думаю, что такие Корана способны преодолеть экстремизм, потому что они не удовлетворяют читателя.

– По силе воздействия, когда Коран произносился, он поражал слушателей. Ведь недаром Пророка обвиняли в том, что он поэт или его джинны научили. Нет ни одного хадиса, где бы говорилось, что кто-то из современников Пророка не понимал содержания Корана. Наоборот, люди восхищались красотой Корана, более того, язык Писания фактически сформировал современный арабский язык и литературу. Спрашивается, если мы читаем те переводы Корана на русский , которые есть, можем ли мы такой вывод сделать? Нет.

– Неужели Самигуллин может нам такой перевод предоставить, неужели он владеет языком на уровне Пушкина, которому удалось передать дух Корана. Я как-то в этом сомневаюсь. Думаю, что Самигуллин собирается решать задачу продолжения того, что начал Крачковский (Игнатий, переводчик Корана – прим. “Медина”). Все кто делал переводы, за исключением Пороховой, продолжали линию Крачковского в той или иной степени. Это та парадигма переводческая, которая была заложена несчастным Крачковским, который не собирался публиковать этот перевод. Это вдова его, нуждавшаяся в деньгах, отнесла эти записки рабочего характера для публикации. Сегодня мы развиваем фактически одну заложенную Крачковским концепцию перевордов Корана, и я не видел иных подходов. Хотя это совремешенно очевидно, что они необходимы.

– Главный же корень экстремизма это, на мой взгляд, косноязычие, которое отличает большинство переводов. Я не увререн, что Самигуллину сегодня удастся преодолеть это. Я бы рад, если бы у него это получилось. Судить о его работе можно будет только после того, как он ее сделает. Но, еще раз повторяю, Коран – это итог переводческой деятельности.

Поделиться:

10 Июн. 2015 г.
Арина Абуаркуб
наверх

ОБРАЗОВАНИЕ

Мусульманки в науке

Причины этого во всем мире одни и те же: прежде всего это отношение общества и культурные традиции, а также семейные обязанности. Но примечательно, что в мусульманских странах ситуация несколько отличается.

Дальше »

ИССЛЕДОВАНИЯ

Праздника много не бывает

Другое дело – школьники. Руководство учебных заведений страны в таких ситуациях проявляет солидарность с учениками-мусульманами, разрешая им пропустить «съеденный» паралельным праздником день.

Дальше »

БЛОГИ

#7 Может ли исламская экономика конкурировать с мировой? (рассказывает Ренат Беккин)

Тема исламской экономики сегодня весьма популярна. Как на Востоке, так и на Западе. И на Западе она изучается более пристально, чем в исламском мире. Наш гость, Ренат Беккин – доктор…

Дальше »
наверх